- Я как будто снова побывал в королевстве кривых зеркал, - сказал Александр Ругин, выслушав ещё раз на заседании Верховного суда РФ 6 марта обвинение в умышленном убийстве глубоко недоношенного младенца, которое он якобы совершил в сговоре с двумя докторами Центральной районной больницы г. Жукова – заведующей акушерско-гинекологическим отделением Шелабией Халиловой и педиатром Татьяной Васильевой.
ЧП областного масштаба
Эта история началась три года назад, 26 декабря 2015-го. В этот день в Жуковскую ЦРБ обратилась Евгения Петрова (имя женщины изменено. – Прим. ред.). Она, будучи на 24 неделе беременности, почувствовала боли внизу живота. Ложиться на сохранение Евгения отказалась и уже через два дня оказалась в больнице снова – на этот раз с активными родовыми схватками и раскрытием шейки матки 7 см. Возможности пролонгировать беременность уже не было.
По словам специалистов, младенцев, появившихся на свет на сроке 22-25 недель, не всегда спасают даже в перинатальных центрах, оснащённых самым современным оборудованием, где в штате есть проученные врачи-неонатологи, обладающие навыками реанимации крошечных детей, которые спокойно помещаются на ладони взрослого человека. Шансы выжить в районных роддомах, где ничего этого нет, у таких новорождённых отсутствуют в принципе.
- При рождении ребёнка на сроке 24-25 недель, если роженицу нельзя перевезти в Калугу, то это уже фатально, - скажет позже на суде один из ведущих экспертов-неонатологов Калужской области. – ЦРБ оказать помощь таким детям не может.
Шелабия Халилова с подобным случаем столкнулась впервые. Поняв, что роды неизбежны, она стала звонить в областной роддом – посоветоваться со старшими коллегами. Трубку взял Александр Ругин, который на тот момент работал заместителем главврача облбольницы. На вопрос Халиловой, что ей делать, ответил: «Надо звонить в санавиацию, вызывать на себя и врача, и неонатолога, и прочие вещи».
А потом, понимая, что, санавиация не успеет (сбор бригады занимает около часа, ещё два ей потребовалось бы, чтобы добраться из Калуги до Жукова), что такой незрелый ребёнок в условиях районного роддома, скорее всего, не выживет, Ругин посоветовал оформить его как мертворождённого – чтобы не портить статистику младенческой смертности, которая в Калужской области после перехода на новые критерии «живорождения» детей, утверждённые Всемирной организацией здравоохранения (теперь доктора обязаны бороться за жизнь малышей, родившихся на сроке беременности от 22 недель с весом от 500 граммов) зашкаливала.
Примерно через 50 минут после поступления в больницу у Евгении случились преждевременные роды, в результате которых на свет появился младенец с экстремально низкой массой тела 640 граммов и без самостоятельного дыхания. Через короткое время ребёнок скончался.
Позже станет известно, что телефоны Александра Ругина прослушивались правоохранительными органами. Записи этих разговоров и стали причиной возбуждения уголовного дела против докторов, а советы Ругина оформить ребёнка мертворождённым правоохранительные органы правоохранительные органы стали трактовать как подстрекательство к убийству.
Александр Ругин.
«Сговор» ради статистики?
Расследование этого уголовного дела длилось два года. Его дважды отправляли на доследование. Судебный процесс занял три месяца. Калужский областной суд кропотливо исследовал массу документов, выслушал показания нескольких десятков свидетелей и экспертов.
По мнению следствия, а затем и государственного обвинителя, младенец умер не по причине физиологической незрелости, а по вине врачей, которые договорились не реанимировать ребёнка. Оказывать помощь младенцу должна была, по версии обвинения, педиатр Татьяна Васильевка, работавшая в Жуковской ЦРБ на полставки. Она стала третьим фигурантом в этом уголовном деле.
- Ребёнку не оказывали медицинскую помощь умышленно, - заявила прокурор на заседании Верховного суда 6 марта. – В случае проведения реанимационных мероприятий никто не мог предугадать, выживет он или нет. При наличии следов оказания помощи скрыть факт живорождения ребёнка было бы сложнее, а врачи Васильева и Халилова могли пострадать из-за показателей детской смертности, которые в регионе в тот период времени были очень высокими. Указанное свидетельствует о том, что все трое фигурантов совершили именно умышленное убийство.
Обвинение без доказательств
Правда, ни одного доказательства, подтверждающего факт сговора врачей, прокурор не привела ни в областном суде, ни в Верховном. Всё обвинение, по сути, строилось, на предположениях, которые и подсудимые, и их защитники, одно за другим, опровергали.
- Я понимаю, что государственному обвинителю очень сложно признать, что Ругина привлекли к уголовной ответственности незаконно, - сказал на суде защитник Александра Ругина Александр Петров. – Но в материалах дела есть подтверждение, что он был практически уволен на момент этого случая. То есть какая статистика могла бы для него послужить? Кроме того, он являлся заместителем главного врача областной клинической больницы, которая к Жуковской ЦРБ не имеет никакого отношения. Поэтому её статистика для Ругина вообще не имела значения. Да, его фразы в телефонных переговорах есть. Он, являясь специалистом высокого профиля, понимал, что спасти ребёнка в больнице первого уровня невозможно: там нет оборудования, нет опытных специалистов. Чтобы доставить роженицу в областную больницу, нужно было минимум 2-3 часа, а роды уже начались, ребёнок мог родиться в любую минуту. Куда везти? Что мог говорить Ругин? Только посоветовать, как оформить этот случай.
- Моя подзащитная никаким образом не относится к статистике младенческой смертности, - добавила на суде адвокат Татьяны Васильевой Елена Лаврова. – Её никак за это не наказывают.
Сама Васильева и во время следствия, и на суде обращала внимание на то, что она является педиатром, а не неонатологом.
- Ни в каких законах не сказано, что педиатр общей практики должен обладать познаниями и навыками оказания медицинской помощи, особенно реанимационной, недоношенным детям с экстремально низкой массой тела. Когда в суде проходило исследование, я обращала внимание суда на то, что по моей специальности почему-то не было привлечено ни одного эксперта– педиатрии. Я не неонатолог! Неонатолог и педиатр – это две разных специальности. Хотя обвинение считает, что это одно и то же. Поэтому, когда мне говорят, что я должна была что-то делать по нормативным документам… Это то же самое, что сказать, что лётчик-испытатель может рыть шахты или полететь в космос.
Подобных нюансов в этом уголовном деле много. Например, прокурор задаётся вопросом: почему педиатр Васильева не установила признаки живорождения ребёнка сразу после его появления на свет?
- Это занимало считанные секунды, после чего новорождённого следовало незамедлительно реанимировать, - аргументировала гособвинитель.
Звучит, вроде бы, убедительно, пока сама Татьяна Васильева не расставляет точки над «i»:
- Я как врач-педиатр к стерильной зоне акушерского стола никакого отношения не имею, поэтому устанавливать пульсацию пуповины не должна была. Я могла установить признаки живорождения только при помощи фонендоскопа, но ничего не услышала, а слушать я умею.
«О визгах и писках»
Следователи утверждали, что врачи фактически оставили умирать беспомощного младенца сразу после его появления на свет. А чтобы скрыть от матери тот факт, что он родился живой, унесли его в соседнюю комнату. При этом обвинение приводит цитату Ругина из телефонного разговора с Шелабией Халиловой: «Приняли, сразу же унесли, чтобы никто не слышал этих писков и визгов».
- Визжит и верещит у нас персонал, а не ребёнок, - пояснил на заседании Верховного суда Александр Ругин. – Ребёнок в 22-24 недели кричать не будет. Если он кричит, значит, он дышит, сердце у него бьётся и в реанимации он не нуждается. Попытки обвинения преподнести всё так, будто визжал и кричал младенец, а врачи затыкали ему рот, выглядят абсурдно! Кроме того, СМИ часто приводят мою фразу: «Но дышать ему, мягко говоря, не надо». Она выдаётся как моё прямое указание лишить ребёнка жизни. Но на самом-то деле фраза звучит совсем по-другому: «Если будете оформлять мертворождённым, то «дышать» ему, мягко говоря, не надо». Почему разъединяют эту фразу?
О том, что медики пытались спасти ребёнка, свидетельствуют и данные экспертизы.
- Как пояснил на судебном заседании один из экспертов, в ротовой полости у новорождённых всегда есть слизь, которую, если младенец недоношенный, нужно отсосать, - говорит Александр Петров. – Экспертиза установила, что у ребёнка слизь отсутствовала. Сама по себе исчезнуть она не могла, то есть первичные действия в отношении новорождённого были выполнены. Если бы у медиков была цель убить его, зачем отсасывать слизь? Кроме того, кожные покровы младенца были чистые, его поместили в тёплое место.
По словам медиков, после рождения младенца его завернули сначала в пищевую плёнку, как того требовала инструкция, а затем — в пелёнку, чтобы не было холодового шока. После этого новорождённого отнесли в соседнюю палату и положили в кювез, придав ему нужное положение, отсосали слизь из носа и ротоглотки. Затем ребёнка следовало интубировать, но сделать этого врачи не могли из-за отсутствия оборудования. К тому же они не были уверены в том, что младенец жив.
Акушерка, принимавшая роды, на заседании в Калужском областном суде говорила, что ребёнок не кричал и был синюшного цвета, при перерезании пуповины пульсация в ней не ощущалась.
Прокурор просила судью отнестись к показаниям медработников критически, поскольку на предварительном следствии они давали иные сведения. Оказалось, у медиков на это были серьёзные причины: их фактически запугали.
— Меня забрали с работы в наручниках, - рассказывала Татьяна Васильева. – Пока везли в Калугу, психологически обрабатывали. В течение полутора часов ко мне не допускали адвоката, пока я с высоким давлением не упала в обморок. В изоляторе временного содержания я пробыла ровно трое суток. Мои допросы длились по 4–6 часов. После этого мне сказали, что я подозреваюсь в убийстве ребёнка. Точно так же это было сделано и по отношению к детской медсестре. Её задержали первой 29 декабря. Она отсасывала слизь и прикасалась к ребёнку каким-то оборудованием, но скрывала это до последнего момента, чтобы не решили, что ребёнок умер в результате данных манипуляций. Говорить правду на суде люди стали, наверное, потому что не хотели идти на сделку со своей совестью.
«Я отвечала за жизнь женщины»
19 декабря 2018 года Калужский областной суд вынес приговор: Александра Ругина и педиатра Татьяну Васильеву по предъявленным им обвинениям оправдать. Шелабию Халилову признали виновной, но не в убийстве, а по статье 124 УК РФ: «Неоказание помощи больному без уважительных причин, повлекшее смерть больного». Осуждённая с таким решением не согласна и по-прежнему считает себя невиновной.
- Я не согласна с доводами суда о том, что я не оказала новорождённому медицинскую помощь, - говорит Халилова. – Я дала распоряжение подготовить всё, что у нас было. Прогрели кювез, приготовили пелёнки для завёртывания плода, тёплое одеяло. После родов я отвечаю за жизнь женщины. У потерпевшей был отягощённый акушерско-гинекологический анамнез. Можно было ожидать тяжелейших послеродовых осложнений, вплоть до кровотечения и смерти женщины. Оставлять её после родов и уходить из родзала я не имела права.
Информационная травля
Совсем скоро стало ясно, что точку в этом деле ставить ещё рано. Доктора после оглашения приговора даже до дома не успели доехать, как несколько федеральных СМИ разразились «разоблачительными» статьями и сюжетами, в которых врачей представили жестокими детоубийцами, несправедливо оправданными судом.
В материалах масса нестыковок и передёргиваний фактов. Но, чтобы понимать это, нужно хотя бы немного знать детали дела. Желающих вникать в них нашлось немного.
Снова суд
В начале года стало известно, что прокуратура обжаловала решение Калужского областного суда в Верховном суде РФ. Обвинение настаивало на отмене оправдательного приговора в отношении Ругина и Васильевой. Не согласилось оно и с условным наказанием, назначенным Халиловой, посчитав его слишком мягким.
Прокуратура просила, чтобы дело было направлено на повторное судебное разбирательство в Калужский областной суд, но в новом составе.
На отмене приговора настаивала и Евгения Петрова. Она заявила, что решение областного суда её шокировало. Появление Евгении в суде было несколько неожиданным. Ранее женщина претензий к докторам не имела, в судебном процессе, который проходил в Калуге, не участвовала. Она присутствовала всего на одном заседании, куда её вызвали повесткой для дачи показаний.
Прецедент
Аргументы гособвинителя, подсудимых и их адвокатов судьи Верховного суда слушали почти 5 часов. Вердикт: приговор Калужского областного суда от 19 декабря оставить без изменений.
- То давление, которое пытались осуществить Следственный комитет и прокуратура, были очень серьёзными, поэтому у нас были сомнения: сможет ли Верховный суд РФ противостоять этому, - признался после оглашения приговора Александр Петров. – К счастью, он подтвердил свой статус, сумев разобраться в деле и приняв справедливое и законное решение, оставив приговор Калужского областного суда в силе. Данный вердикт Верховного суда станет тем судебным прецедентом, который поможет в дальнейшем избежать ошибок, которые могут допустить другие суды.
После вступления в силу решения Верховного суда оправданные доктора намерены обратиться за возмещением расходов, которые они понесли, доказывая свою невиновность.
- Эти три с лишним года, которые Ругин находился под прессом незаконного давления, конечно, отразились и на его здоровье, и на профессиональных перспективах, - говорит адвокат врача. – Вся эта несправедливость должна быть компенсирована хотя бы материально.
Источник: KP40.ru
