Сегодня главнокомандующий Владимир Путин прилетел в Оренбургскую область на стратегические командно-штабные учения «Центр-2015» и провел их. Специальный корреспондент «Ъ» АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ обратил внимание на то, как подозрительно похожи географические и климатические условия этих учений, а также их легенда, на сирийские.
Учения проводили в голой степи. То есть на ней был ровный, как будто его стригли перед приездом президента, двадцатисантиметровый нарост из белесой травы, которая, казалось, так и просила, чтоб ее наконец подожгли, — а так больше ничего.
И ничто не беспокоило эту степь. Тихо было. Но мы-то летели на вертолете из Оренбурга и все видели. То здесь, то там закопанную в чрево холмов технику, людей, копошащихся вокруг… Это должно было в конце концов разразиться. Я, правда, не думал, что именно этим и именно так…
Командный пункт, куда должен был через час прилететь Владимир Путин с министром обороны Сергеем Шойгу, находился на вершине холма. У его подножия раскинулась выставка новейшего стрелкового оружия. У входа стоял приехавший с другими министрами (тут были и министр финансов Антон Силуанов, и министр промышленности и торговли Денис Мантуров, и помощник президента Андрей Белоусов…) глава Росатома Сергей Кириенко.
— Как, — спросил я его, — и по вашей части тут есть дело?
— Конечно, — кивнул он.
— Неужели тактическое ядерное… Неужели и до него дошло?..
Хотелось добавить: «Наконец-то!»
— А как вы хотите? — с готовностью переспросил он. — Время-то какое сложное.
С этим было не поспорить. Но все-таки…
Впрочем, выяснилось, что все не так еще пока интересно: Сергея Кириенко на этих учениях интересовали, как я понял, прежде всего вопросы не нападения, а защиты.
— Все это ведь не по вашей части, — предположил я, показав вглубь палатки, туда, откуда призывно темнели стволы пулеметов и снайперских винтовок…
— Ну, как…— и взгляд его слегка даже затуманился. — Я занимаюсь.
— Чем?
— Стреляю из пистолета, — пояснил глава Росатома.
Спрашивать, в кого, было неприемлемо. Я спросил: куда.
Стреляет он по мишеням, и как выяснилось, регулярно. Увлекающийся человек.
Я поинтересовался, нашел ли он себе что-то по душе на этой выставке.
— Нет, — пожал он плечами, — тут мало интересного.
— Тут вообще пистолетов мало, — кажется, с огорчением добавил подошедший к нам Сергей Рыковец, гендиректор одного интересного предприятия.
— Но оптика очень сильно изменилась, — добавил Сергей Кириенко. — Некоторые вещи — так просто небо и земля!
— А я как раз по этой части! — обрадовался Сергей Рыковец. — Всесуточные приборы разведки… Новейшие секретные разработки… Да что это я… Сейчас покажу!..
И он скрылся в глубине палатки.
— Вот! — обрадовался Сергей Кириенко. — У нас все, что нельзя посмотреть, можно вынести!
Сергей Рыковец вернулся с прибором.
— До 16 километров работает как дальномер… Фиксирует любое расстояние… И сразу дает координаты на то, что надо уничтожить!
Ей-богу, он радовался как ребенок. Вот уж действительно: кому война, а кому мать родна…
— Попробуйте! — настаивал он. — Посмотрите!
Я посмотрел. Но ничего в окуляр не увидел, кроме большой буквы D.
— Эх, — вздохнул Сергей Рыковец, — батарейка села. Но это ничего.
— Хорошая у вас оптика, — утешил его Сергей Кириенко. — Очень хорошая. Я раньше такую только на американских винтовках видел, какие у нас продавали надежным людям. Они на вооружении американской армии состояли, и за границу их вывозить запрещено было. Так наши продавцы находили какого-нибудь отставного сержанта, он покупал такую винтовку, потом раз в пять лет отмечался, что она состоит у него на вооружении, а винтовку уже давно вывезли в Европу, а потом и в Россию. А здесь покупателей предупреждали только об одном: ни в коем случае не вывозить за пределы РФ…
Сергей Кириенко говорил, конечно, с большим знанием дела.
— А американские законы?.. — спросил я.
— Ну, ими мы тут всегда… как бы сказать… пренебрегали…— честно пожал он плечами.
На выставке привлекал внимание и пулемет «Максим», конечно, и револьвер середины прошлого века. Но и перспективный во всех отношениях пулемет Калашникова (7,62), конечно, тоже.
— Этим уже кто-то пользуется? — я формулировал не очень внятно, но разработчики из АОР «Делал» меня поняли.
— Да у нас одна служба уже стреляет из него на всю катушку! — воскликнула представитель Светлана Николаева.
Выяснилось, что я знаю эту службу. Странно: не замечал.
Но верилось все равно охотно.
Тем временем приехали наблюдатели из других стран. Их было человек 60. Сегодня на учениях появились те, кто последнее время не реагировал на приглашения: венгры, итальянцы, немцы…
— Ну, и мы традиционно не приглашаем тех, кто по отношению к нам ведет себя неправильно, некорректно, — разъяснил начальник управления пресс-службы Министерства обороны генерал-майор Игорь Конашенков. — То есть Великобританию, Польшу, Румынию и страны Балтии.
Зато здесь было много военных атташе из Вьетнама, Никарагуа, Индонезии, Северной Кореи — всех тех, кому корректности было, конечно, не занимать.
— На все, ведь на все обращают внимание…— вздохнул генерал-майор. — На то, какие палатки у нас стали… Хорошие… На форму — от минус 40 до плюс 40 в ней не жарко, не холодно… На то, как глаза горят у солдат… А они горят!..
У него тоже горели сейчас глаза.
— Эх, — мечтательно сказал Игорь Конашенков, — вот сейчас «Искандер» и «Точка У» заработают — и мало никому не покажется!
— Да тут и нет никого постороннего, — удивился я. — Или вы имеете в виду, что кто-то попадает на территорию полигона во время учений? Им не покажется?
— Да у нас вообще-то на всех дорогах, конечно, стоят запрещающие знаки, — отозвался он. — Но все равно, конечно, лезут…
— Да что же тут людям делать, под огнем? — удивился я.
— Как что? Металл собирают…— нехотя сказал генерал-майор.
То есть, видимо, осколки от снарядов и мишеней… Да и разрывается же не все…
Наконец прилетели Владимир Путин и Сергей Шойгу. Их по периметру сразу взял под охрану спецназ ФСКН (Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков). Видимо, так было положено по легенде учений. Служба безопасности президента тоже работала тут, не по легенде, а по жизни.
Я в последний раз окинул взглядом мирный полигон, то есть степь от края до края, и сказал Игорю Конашенкову:
— А правда, что сейчас в армии все только о Сирии и говорят. И уже не только говорят, но и делают?
— Не знаю, не знаю…— максимально туманно ответил он. — Но вообще-то местность тут подходящая. Голая степь… Ни одного деревца… И холмистая… Как там… Но это я так…
Мой наблюдательный за учениями пост оказался рядом с казахстанскими военными. Их тут было шестеро.
— У вас несчастье, говорят, накануне было? — спросил я одного из них.
— Да, на учениях десант волной накрыло, — кивнул он. — Четверо погибли…
Я думал, не так-то просто накрыть десант волной. Но оказалось, можно.
Крупнейшие в истории Центрального военного округа учения начались. Бой сейчас шел на девяти полигонах одновременно. У нас надо было подавить логово террористов.
— Беспилотники пошли…— восхищенно прошептал полковник-казах, сидевший рядом.
Но что беспилотники… Здесь уже были Су-22, Су-34.. Да нет, это были десятки самолетов, столько не было до сих пор, говорят, никогда ни на одних учениях, и все били в одну точку, в логово, и вертолеты тоже… И уже через пять минут не могло тут ничего остаться живого или хотя бы жилого, и грохот стоял страшный, и пыль, и гарь, и поле казалось Бородинским…
— Да это же Вьетнам какой-то!.. — прокричал один казах, увидев, как стеной встает огонь метрах в пятистах от нас. — Напалм, что ли?!
— Нет! — прокричал ему в ответ сосед. — Это Змей Горыныч! Разминируют! У нас это тоже есть!
Рвалось между тем все ближе к командному пункту.
— Да это имитация, — нервно сказал казах. — Точно, имитация! … Лжевзрывы… Ой… Или не имитация?..
— Танк, кажись, подорвали?.. — нервно спросил у соседа российский капитан.
Танки на бешеной скорости неслись туда, где еще могли сопротивляться с самого начала не оказывавшие сопротивления террористы, и один из них и правда странно крутился вокруг своей оси.
Отработали, как и обещал генерал-майор, «Искандеры». И лучше бы я этого не слышал. А просто видел.
Через час начало стихать. Места, по которым била авиация, оказались хорошо видны, когда рассеялся дым: там горела степь, полыхал весь ее белесый начес.
Владимир Путин подошел к нескольким экипажам, которые ждали его тут уже несколько часов и речи свои выучили, конечно, наизусть месяца полтора назад, и они теперь им только снились.
— Данный ракетный комплекс проявил себя с положительной стороны, — докладывал капитан «Искандера». — Комфортен, легок в эксплуатации…
— А как по сравнению с «Точкой У»? — допытывался Владимир Путин.
— Лучше в разы!.. — светлел лицом капитан.
Командир модернизированного танка Т-72 не мог нарадоваться на новый прицел. Командир «Тигра» — на бронезащиту…
Впрочем, нужна была и какая-то пища для ума верховного главнокомандующего — и она была предоставлена: практики попросили доработать кресло стрелка под его индивидуальность, а также усовершенствовать прицелы ночного видения и увеличить кратность этих прицелов.
Морская пехота высказалась о своем. Но тоже о прицелах.
— А можно лучше? — прямо спросил президент.
Командир бригады морской пехоты поколебался. Ведь все-таки это была только что модернизированная гордость российского оружия. И разве можно было сделать лучше? Главнокомандующий-то это понимал, раз спросил. А вот понимал ли пехотинец?
— Можно, — поник головой командир, и, видимо, совсем потеряв голову от отчаяния и одновременно понимая, что терять ему уже больше нечего, добавил: — И надо шумность, вес и габариты… Уменьшить все это!
Президент уединился с коллегами на совещании Военно-промышленной комиссии обсудить происходившее на полигоне. Рассказал, что импортозамещение на военных заводах в разгаре, что гособоронзаказ наконец исполняется («Не зря мы с вами в Сочи по два раза в год сидим при закрытых дверях, ни на что не отвлекаясь…»)… Утвердил шесть новых генеральных конструкторов оборонных предприятий… Пообещал, что лишних денег не будет.
Вот уж в последнем можно было совсем не сомневаться.
Он долго не выходил из штабной палатки. Закончилось одно совещание, началось другое: с военачальниками и руководством спецслужб… Давно стемнело. Степь горела. С холма это было похоже на залитые в ночи светом села и райцентры: мерцало компактно и ярко. Но это горело огнем.
Наконец президент вышел.
— Чем-то все-таки на майора Григорьева похож…— прошептал стоявший рядом со мной полковник.
Я вздрогнул.
Стоило Владимиру Путину столько лет работать президентом, чтобы в результате оказаться похожим на майора Григорьева.
Причем не целиком, а только чем-то.
http://www.kommersant.ru/doc/2814797
